8,0 тыс.
8 минут чтенияСочельник — время, когда одновременно господствуют сразу две силы: Добро и Зло… К какой силе человек примыкает, та с ним и вытворяет, что вздумается. В эту знаменательную пору начинаются бесовские потехи и нечистая братия веселится как в последний раз.
Тут можно и классика русской литературы Николая Васильевича Гоголя вспомнить и его «Ночь перед Рождеством». «Чёрт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей, крался потихоньку к месяцу… Подбежавши, вдруг схватил он обеими руками месяц, кривляясь и дуя, перекидывал его из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки; наконец поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чем не бывал, побежал далее. Одна только ночь оставалась ему шататься на белом свете; но и в эту ночь он выискивал чем нибудь выместить на кузнеце свою злобу. И для этого решился украсть месяц».
Сочельник, а вместе с ним Рождество и Свя́тки — это своеобразный рубеж между старым и новым солнечным годом. Святки — двенадцать дней с Рождества (Коляды) и до Крещения. Нередко сюда примыкает и Сочельник. Световой день сдвигается от тьмы к свету — заканчивается старый и начинается новый год. В эти дни граница между миром людей и миром духов размывается, на землю спускаются души умерших. Нечисть становится особенно активной, а её незримое присутствие среди живых людей, по народным воззрениям, позволяет заглянуть в будущее. Отсюда и особая насыщенность Святок магическими обрядами, гаданиями и обычаями, и отсюда же — сотни преданий о разгуле нечистой силы в середине зимы.
Это кажется непостижимым, но наши языческие традиции сильно переплетаются с «Днём поминовения усопших» (Днём Мёртвых), что до сих пор отмечают в начале ноября в далёкой Южной Америке, на Гаити и в некоторых других странах.
В Сочельник на Руси для духов покойных родственников специально на ночь истапливали баню, а на столе оставляли всевозможные яства и крепкое питьё. Считалось, что «прародители», обогретые и накормленные, непременно обеспечат живым в наступающем новом году процветание и защиту.
Для того, чтобы тёмные силы не проникли в дом и другие помещения, на всех дверях снаружи рисовали крест. В языческие времена этот символ имел форму буквы «Х», в отличие от христианского «†».
Что до представителей тёмных сил, то на Руси их всегда хватало. Тут и черти, и бесы, и домовые, и лешие, и водяные с кикиморами, и Баба-Яга с многочисленными приспешниками… Но для Сочельника была своя особая нечисть — свя́точницы. Эти безобразные существа не владеют человеческой речью, а только поют без слов и пляшут. Тела их с головы до ног покрыты волосами. Ручищи огромные, с длиннющими ногтями. Обитают эти «красотки» в заброшенных неосвящённых дома и банях, а выходя на прогулку до смерти запугивают прохожих. И всё же есть у этих девиц одна человеческая слабость — как и все особы слабого пола, святочницы, не прочь принарядиться. Поговаривали, что от этих кровожадных барышень можно было с лёгкостью откупиться красивыми женскими украшениями и разноцветными платьями.
Как и во многих других культурах, у славян парад нечисти заканчивался в церкви. В канун Крещения выполняли специальный обряд — проводы Святок. Во дворе дома начинали что есть силы шуметь всевозможными способами: стучать по кастрюлям, хлопать дверьми и ставнями, бить мётлами по углам и заборам, да громко кричать: «Иди уже, колядка, с Богом, а через год снова приходи!»
Увы, современные традиции зимних праздников стали куда более рафинированными и упрощёнными. Из всего пёстрого пантеона разнокалиберных сущностей остался, пожалуй, один персонаж — Дед Мороз. Да и он претерпел значительные метаморфозы, превратившись из языческой персонификации сил природы в добродушного старика с серебристой бородой, что раздаёт детям новогодние подарки.
Классический образ Деда Мороза с внучкой Снегурочкой сформировался лишь в советское время и относится к концу 1930-х годов, когда после нескольких лет запрета вновь была разрешена ёлка. Интересно и то, что образ Снегурочки вообще не зафиксирован в славянском народном обряде. Зато Мороз как природная стихия издавна почитался восточными славянами. Невысокий старичок с длинной седой бородой, который бегает по полям и вызывает стуком трескучие морозы — отсюда и его прозвища: Студенец и Трескунец.
Чтобы летом получить хороший урожай, зима должна быть морозной и снежной. Именно поэтому рождественских или крещенских лютых морозов на Руси ждали с нетерпением. В Святки и Чистый четверг было принято совершать обряд «кликанья мороза» — его зазывали на трапезу и угощали блинами. Еду для Мороза ставили на окно или на крылечко. Тогда же Ледяного Деда просили не появляться летом и не портить урожай.
Сегодня почти в каждом уголке планеты образ весёлого, упитанного, громогласного старика на упряжке оленей и с мешком подарков воспринимается как символ Нового Года, Рождества и зимнего праздничного настроения. Это уже прочно установившаяся интернациональная культурная традиция. Дед Мороз, Santa Claus, Père Noël, Papá Noel, Babbo Natale — в каждой стране у него своё имя, но суть от этого не меняется.
Само собой и здесь не обошлось без влияния христианства — прообразом Санта-Клауса стал святой Николай Мирликийский (Николай Чудотворец), известный своей щедростью и помощью бедным людям в виде тайных подарков. В день почитания этого святого (6 декабря но новому стилю) по всей Европе было принято раздавать детям конфеты и игрушки.
Период Реформации ознаменовался борьбой с почитанием святых. Попавшего в немилость Святого Николая упразднили за ненадобностью. День вручения подарков был перенесён на период рождественских ярмарок, то есть, на 24 декабря — канун появления на свет Христа. Контрреформация расставила всё по своим местам — низверженного Санту вернули обратно, чтобы вновь одаривал ребятню, однако это стало происходить в конце декабря на Рождество.
Впрочем, в некоторых странах, к примеру, в Нидерландах, детишкам повезло больше всех. Они получают дары от имени бородатого святого либо на 5 декабря, либо на Рождество, а чаще — на оба праздника.
Но был бы так хорош Санта-Клаус, если б его не с кем было сравнивать?!
У английского писателя и классика викторианской литературы Сэмюэля Батлера есть отличный афоризм: «Бог и Дьявол добились впечатляющих результатов благодаря специализации и разделению труда». Вот и Санта, видать, взял на заметку эту блистательную мысль и обзавёлся собственным антиподом.
Итак, знакомьтесь, дорогие друзья — Кра́мпус — стопроцентное воплощение свирепой предрождественской нечисти, а по совместительству неутомимый «помощник» и своего рода «b-side» благочестивого Святого Николая.
Сотрудничество Санты и Крампуса выстроено на принципе «кнута и пряника». Действуя в противовес своему доброму коллеге, Крампус наказывает и запугивает непослушных детей. Изловив капризного ребёнка, он засовывает его в заплечный мешок и уносит несчастное дитя в своё мрачное логово — жуткий замок или тёмную пещеру, предположительно чтобы съесть на рождественский ужин…
Легенды о Крампусах — наследие древней языческой мифологии, относящееся к дохристианскому периоду. Эти легенды — неотъемлемая часть фольклора альпийского региона. Они связаны с приходом зимы и уменьшением светового дня и широко распространены на территории современной Австрии, Германии, Венгрии, Словении, Чехии, некоторых северных областях Италии (Больцано) и Хорватии.
По старым поверьям Кра́мпус — рогатый и крайне похотливый бог плодовитости, который может напасть на женщину с вполне недвусмысленными намерениями. Здесь можно провести параллель с такими мифическими персонажами, как фавн или сатир.
Внешний вид Крампусов менялся в соответствии с изменением представлений об ужасном и отталкивающем облике демонических существ. Не трудно догадаться, что с приходом христианства он приобрел «чертоподобный» вид, став эдаким рогатым и косматым чудищем. К слову, таким Крампус остаётся и в наши дни.
Крампусы появляются в самое тёмное время года, олицетворяя злых духов зимы. В зависимости от региона их внешний облик может немного варьироваться. Впрочем, основные характеристики классического чёрта с козлиными рогами, раздвоенными копытами и запредельно длинным заострённым языком всегда остаются неизменными. Разумеется, Крампус лохмат, шерсть его черна как сажа, а глаза светятся демоническим блеском. Также он может представать в образе элегантного инфернального джентльмена, одетого в чёрный фрак — именно в таком обличии он соблазняет непорочных юных дев.
И всё же главной специализацией Крампуса остаётся претворение в жизнь особо изощренных наказаний для непослушных детей: отбирает игрушки и сладости, вместо подарков подкладывает угольки, стегает малюток розгами или хлыстом, заковывает в цепи, а порой может и забодать до смерти.
Частенько наш АнтиСанта появляется с мешком или лоханью за спиной — они предназначены для того, чтобы унести негодных шалунишек, а затем съесть, утопить или отправить в преисподнюю. Также нередко Крампус несёт в руках тяжёлую цепь, которой зловеще позвякивает — для пущего устрашения.
По одной из версий, имя «Krampus» происходит от древневерхненемецкого языка, где слово «krampen» означало «коготь». Согласно другим версиям, имя рождественского страшилы возникло из старинных диалектов, распространённых на территории Австрии. Словом «krampus» называли фигурки, сделанные из сушёных слив, а переводилось оно как «засохший», «иссушенный» и «безжизненный».
Во времена язычества существовал весёлый зимний обычай наряжаться Крампусами и другими звероподобными рогатыми существами. По улицам бродили толпы ряженых в страшных масках и вывернутых наизнанку шубах. Они гонялись за детьми, пугая их цепями и колокольчиками.
В период распространения христианства Крампусы попали под запрет, став олицетворением чертей и зла во плоти. Святая инквизиция жестоко преследовала всех «нехристей», а за участие в невинных костюмированных шествиях, легко можно было угодить на костёр. На долгое время о Крампусах позабыли. Разве что в глухих, труднодоступных в зимнюю пору деревнях продолжали существовать отголоски рогатых обрядов.
Кстати, Крампус вовсе не одинок в своих «благих» начинаниях. Во Франции у местного Деда Мороза (Père Noël — в переводе с французского «Папа Рождество») тоже есть антагонист. Зовут его Père Fouettard (Папа Страшилище). Этот злющий рогатый дед также специализируется на похищении непослушных ребятишек.
Если верить старинной французской легенде, то, прежде чем стать спутником Пер Ноэля, Фуэтар был и вовсе головорезом. За убийство троих ни в чём неповинных горожан в 1100 году он был приговорён к повешению. Но за искреннее раскаяние Святой Николай взял его к себе в вечные компаньоны.
В наши дни Крампус известен под многими именами по всему земному шару: Knecht Ruprecht, Certa, Perchten, Black Peter, Schmutzli, Pelznickel, Klaubauf…
Часто наш зловредный приятель фигурирует на специальных рождественских открытках — «krampuskarten». Его изображения набирают популярность и в Северной Америке. К примеру, у немецкоязычных диаспор северо-востока США, он известен как «Bellsnichol» и совмещает черты как Св. Николая, так рогатого рецидивиста.
Всякий, кому полюбился образ Тёмного Попутчика Санты, просто обязан хоть раз в жизни посетить карнавал, который носит название Krampusnacht (Ночь Крампусов).
Традиционно в канун Дня Святого Николая (в ночь с 5 на 6 декабря) стартует адское шествие — шумный и развесёлый бесовской парад. Это действо проходит во многих городах Германии, Австрии, Северной Италии и других стран Европы, таких как Финляндия и Франция, и даже в некоторых регионах Америки. С наступлением темноты появляются множество людей одетых в звериные шкуры и невообразимые маски. Тысячи Крампусов, демонов, ведьм и чертей становятся участниками маскарада. В руках они несут факелы. Корчась и кривляясь, ряженые заигрывают с прохожими, стараясь производить как можно больше шума и неразберхи с помощью металлических цепей, бубнов и колокольчиков, которыми они шумят непереставая… Финалом «Крампусиады» становится грандиознейший фейерверк!
Добро и Зло всегда ходят рука об руку. Они как день и ночь, как чёрное и белое — служат для того, чтобы показать всю многогранность и неоднозначность нашего мира. И наверняка всякий уважающий себя представитель предрождественской нечисти согласится с изречением Мефистофеля: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо!»
