Путешествие за вдохновением #3: Уорхол, Лихтештейн, Рамос, Кусама, Хёрст

Путешествие за вдохновением #3: Уорхол, Лихтештейн, Рамос, Кусама, Хёрст

В отличие от импрессионистов и модернистов современные художники не думали как поэтичнее отразить на холсте великолепие природы. Они превращали в искусство то, что мельтешит перед глазами — доллары, сникерсы, консервные банки, кинозвезд. Сегодня я расскажу где нашли вдохновение самые значительные из творцов современности.

Мария Фариса
5,2 тыс.
5 минут чтения

Дэмиен Херст в порту Лондона

В наши дни чтобы стать самым богатым из ныне живущих художников не обязательно уметь рисовать. Дэмиен Херст не особенно любил возиться с карандашами и красками, поэтому поступил в колледж Goldsmith, где от студентов требовалась лишь готовность самовыражаться. В свободное от занятий время Дэмиен гулял по пустынному порту, среди темных складов и контейнеров.

Херст родился в Бристоле, откуда его семья вскоре переехала в Лидс — портовый город, где художник научился подмечать “признаки разрушения цивилизации”. Вдохновение, признание, слава пришли к нему в Лондоне. Там он вывел собственную формулу успеха: чтобы что-то заметили — это надо окружить пустотой. Он понял это во время студенческих прогулок по заброшенным заводам и растянувшимся на много километров портовым ангарам. Его первая работа — экспозиция в виде нагромождения раскрашенных картонных коробок — была выставлена в пустом здании лондонского завода Bermondsey. Первая знаменитая работа — мертвая акула в аквариуме с формальдегидом — располагалась в пустом зале с высокими потолками, где ничто не отвлекало внимание от “Физической невозможности смерти в сознании живущего”.

Именно это произведение стало символом современного британского искусства во всем мире. Художнику, которого подростком дважды арестовывали за кражи в магазине, особенно легко дышалось подальше от людей, на северном берегу Темзы, в большом лондонском порту с его доками, шлюзами, огромными грузовыми судами и причальными пристанями.

Он старался максимального расширить пространство вокруг своих работ, потому что понять игру его ума на тему жизни и смерти можно только когда ничто не отвлекает внимание.

Энди Уорхол на Манхэттене

Быстрые, бесконечные, перекрещивающиеся потоки людей и машин. Какофония сигналов мобильных телефонов, клаксонов, музыки из чьего-то окна. Повсюду запахи китайской лапши и гамбургеров. Но самый сильный запах на Манхэттене — это запах денег: манящий, побуждающий, сладкий.

Он потратил столько усилий чтобы казаться посредственностью в Питсбурге, но в Нью-Йорке другие правила игры: яркие индивидуальности, не сломавшиеся под первой волной — волной насмешек, становятся востребованными и непременно богатыми.

Сын закарпатских эмигрантов Андрей Вархола, он же Энди Уорхол, стал культовой фигурой в современном искусстве именно после переезда на остров Манхэттен. Останься он в родном Питсбурге — непременно стал бы “человеком в футляре” и всю жизнь трудился бы на какой-нибудь средней должности. Но смелым помогает судьба, поэтому решение броситься в манхэттенский поток и грести против течения принесло оглушительный успех. Его дисциплина и вкус шлифовались в редакциях Vogue и Harper’s Bazaаr, где он некоторое время трудился иллюстратором.

Творческие эксперименты продолжались во время работы над рекламными кампаниями и плакатами, пока Уорхол не нашел стиль, в котором был абсолютно уверен. Главное условие выживания в таком жестоком муравейнике как Манхэттен — это умение наблюдать и приспосабливаться. Кто-то посещает музеи и оперу, но все ходят в супермаркет и смотрят телевизор. Поэтому Уорхол превратил в предметы искусства то, что постоянно на виду: кока-колу, доллары, консервы, кино-звезд, и тем заставил треснуть по швам привычные представления о культуре.

Яёй Кусама в садах Токио и в своих галлюцинациях

Кусама родилась в маленьком городе Мацумото и никогда не скрывала, что с детства страдала от галлюцинаций. Думая, что воплощенное в реальность видение перестанет существовать, стала расписывать все доступные поверхности горошинами. Позже она называет себя “навязчивым художником”, как бы извиняясь за вездесущий орнамент.

Постепенно, во время прогулок по токийским садам, в маленьких лепестках, а затем  и плодах декоративного вишневого дерева сакуры, она начала узнавать точки из своих галлюцинаций. Время цветения сакуры ожидается в Японии с таким трепетом, что в эти 7-10 дней в году даже служащие всем коллективом покидают офисы и проводят совещания на свежем воздухе. Наблюдение за цветущими деревьями — источник внутренней гармонии и успокоения. Сильное впечатление каждого настоящего художника находит отражение в творчестве. Так точки-вишни сакуры стали появляться на мягких скульптурах, инсталляциях, аксессуарах, одежде, которые создавала Кусама.

Горошек на стенах, полотнах, телах людей сделал Яёй Кусама самой продаваемой из ныне живущих женщин-художниц. Вторая по популярности тема в ее творчестве — цветы. Будучи настоящей японкой, Кусама решила что неделя в году для любования розовыми “облаками” сакуры — слишком мало и сделала хрупкие японские сокровища достоянием всего мира, не забыв расписаться на лепестках фирменным горошком.

На данный момент жизнь художницы по большей части протекает между психиатрической лечебницей и ее студией в Токио. Неделю в году Кусама, как и все японцы, проводит в парках Сумида, Уэно и Синдзюкуген, наслаждаясь ханами — традиционным любованием цветами.

Рой Лихтенште́йн в Нью-Брансуике

Перед тем как найти свое место вдохновения Рой Лихтенштейн попробовал жизнь на вкус во многих американских штатах. Родился в Нью-Йорке, учился в университете в Огайо, затем вернулся в “Большое яблоко”, откуда сбежал в тишину провинциального городка в штате Нью-Джерси. Там он стал преподавателем в колледже Нью-Брансуика.

Пикассо попал в яблочко когда сказал, что хорошие художники копируют, великие художники — воруют. Лихтенштейн подсмотрел идею писать картины в стиле комиксов у своего коллеги профессора Аллана Капроу и, чтобы его не обвинили в плагиате, стал экспериментировать с формой. Он превращал работы Моне, Мондрианна и того же Пикассо в любимые и узнаваемые образы из журнальных картинок, иронично объединяя стереотипы массовой культуры и образы классической живописи.

Лихтенштейн, так же как и Энди Уорхол, обладал особым чутьем на тенденции, поэтому в эпоху обожествления компьютеров вместо оттенков цвета использовал растровую точку. Его картины напоминали увеличенные во много раз печатные изображения. “Я хочу, чтобы моя живопись выглядела так, как будто это сделал компьютер”, — говорил художник. Это и стало его особым, легко узнаваемым стилем. Именно попытки Лихтенштейна и Уорхола примирить искусство с миром предметов потребления сделали американский поп-арт узнаваемым в любом уголке планеты.

Окруженный молодыми, дерзкими, яркими людьми в Нью-Брансуике, Лихтенштейн использует в своих работах только цвета прямые и сильные. Он показал, что искусство должно меняться вместе с культурой, вместе с образом жизни людей и доказал, что образы из журнальной рекламы, комиксов, вкладышей для жвачки могут найти свое место в художественных галереях по всему миру.

Мэл Рамос в Сан-Франциско

Помните рекламу “Баунти” конца 90-х годов? Пока женщины мечтали о батончике, мужчины грезили о мулатке, демонстрирующей “райское наслаждение”. Шоколадку покупали и те, и другие.

Творчество американского художника Мэла Рамоса — это высмеивание использования сексуальных женских образов в рекламе продуктов. Как писал Рэй Брэдбери, творческий человек прежде всего должен получать наслаждение во время работы. Рамос, во всей видимости, здорово веселился изображая обнаженных красоток, фривольно облокотившихся на бутылки газировки и сигаретные пачки.

Художник родился в калифорнийском городе Сакраменто и до поездки в Сан-Франциско был убежденным абстракционистом. Город на западном берегу Миссисипи Рамос застал в момент бушующего либерализма и хипповой революции.

Основанное испанскими миссионерами поселение, которое многократно выросло во время “золотой лихорадки”, постепенно прекратилось в Сан-Франциско — кипящий котел свободной творческой экспрессии. Именно здесь появились массовая культура кофеен, первые джинсы Levi’s и много других известных торговых марок. Художник понял, что абстракционизм надо оставить в прошлом, наблюдая как люди целыми днями не выпускают из ладони сникерс или запотевшую бутылку кока-колы.

Преданность и обожание брендов жителями этого города произвело на Рамоса больший эффект, чем такие сокровища как викторианская архитектура, крутые холмы, бесконечные виноградники и плотные летние туманы. После путешествия в Сан-Франциско Мэл Рамос написал серию “голых” картин, которые теперь украшают стены Музея современного искусства вдохновившего его города.


Первая часть этой серии была посвящена великим художникам-импрессионистам, в вторая — модернистам

Подпишись на горячие новинки блога!
Подпишись на обновления блога, и мы откроем для тебя целый мир вдохновляющих путешествий, тревел-лайфхаков и небанальных направлений на все случаи и для любых компаний.
Посмотреть на эти чудесные письма
Электронная почта
Ошибка на сервере. Не удалось отправить ваши данные. Пожалуйста, попробуйте еще раз!
Спасибо
Мы уже отправили вам письмо. Проверьте, пожалуйста!
Теги: London, Манхэттен, Нью-Брансуик, Сан-Франциско, Токио
В начало статьи
5,2 тыс.
5 минут чтения
Поделитесь с друзьями Поделиться